– Что это? – остановился напротив Руслан.

– Руки не дошли разобраться, – сказал Вильгельм Иванов.

– Открывать не пробовали? Он не взорвётся?

– Не должен, мы в первую очередь проверили все находки на взрывоопасность.

– Давайте посмотрим.

Тубус, весивший килограммов тридцать, с виду из пористого материала коричневого цвета, напоминавшего пемзу, уложили на верстак и начали простукивать и просвечивать разными томографами. Судя по изображению, полученному в результате синтеза снимков, внутри него находился некий объект, похожий на многосуставчатый позвоночник, обросший чуть ли не сотней члеников.

Петров первым догадался, что это такое:

– «Сколопендра»! Робот обслуживания «когтя»!

– Точно, – подтвердил Рабиндранат. – Там целый отсек забит контейнерами вдоль стен, мы взяли только один тубус.

– К сожалению, не было времени осмотреть все отсеки, – сказал Петров. – Многие мы просто миновали.

– Ещё будет время, – сказал Руслан. – А это плеть?

Он взял в руки необычное изделие с более толстой рукоятью, провёл пальцем по волокнам, ощущая их шелковистость и твёрдость, взмахнул «плетью»… и чуть не выронил из руки!

Витой хлыст длиной в полтора метра вдруг заискрился, щёлкнул, как настоящий пастуший кнут, и с лёгкостью снёс с верстака тубус, разрубив его пополам!

Руслан застыл, держа «кнут» на вытянутой руке. Осторожно положил на пол.

«Кнут» перестал искриться, потемнел.

– Ни фига себе кнутик! – пробормотал Иванов.

– Не хуже меча, однако, – в тон ему проговорил Рабиндранат.

– Я попробую… – шагнул к плети Шапиро.

– Стоп! – сказал Руслан, подумав, что он мог бы в шутку хлестнуть кого-нибудь из бойцов. Чем закончилась бы шутка, можно было представить.

Внезапно пол отсека под ногами космолётчиков содрогнулся.

На миг людей качнуло из стороны в сторону.

– Тревога! – раздался с потолка голос компьютера. – Фрегат атакован!

Руслан замер, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Капитан?

– «Орех» выстрелил по аккреционному диску, – доложил Маккена. – Разряд прошёл в километре от корабля. Я отвёл его на сто километров в пылевой пояс.

– По местам! – скомандовал Руслан.

Разбежались по каютам.

Сам Руслан прибыл в пост управления, натянув «кокос».

Члены экипажа сидели в своих ложементах, только головы в шлемах торчали из надвинутых сегментов кресел.

Он упал на свой командирский «трон», ответив на жест Маккены: кулак вверх, – своим жестом: ладонь к груди. Это означало: беру управление на себя.

Упаковка в информационный софт ложемента длилась всего полторы секунды. Шлем прозрел. Стали видны не только детали рубки, ствол системы контроля и кресла космолётчиков, но и пейзаж снаружи фрегата – жемчужный туман с яркой прожилкой по фронту, а также «орех» на фоне светящегося пояса пыли с чёрным пятном в центре.

– Может быть, этот колючий засранец просто промахнулся? – предположил Петров, успевший подключиться к информационному кластеру корабля. – Бил по чёрной дыре, случайно попал в наш квадрат.

– Если бы он попал по кораблю, – радостно сказал Терёшин, – остались бы от нас только пух и перья.

– Наше «зеркало» отбило бы выпад.

– Всё равно разряд прошёл слишком близко. Случайными такие выстрелы не бывают. Нас вычислили.

– А чему ты радуешься?

– Это нервное, – смутился молодой пилот.

– Всеволод, каким образом они нас видят? Мы же сидим под пузырём «зеркала».

– Гравиполе корабля не спрячешь, – проворчал Шапиро. – Знать бы, что это за молнии пускает «орех». Не электричество, не плазма, не лазерный луч и даже не поток антипротонов.

– Вы же сами говорили, что это импульс, ломающий вакуум, – неуверенно сказал Терёшин.

– Замерить бы его параметры.

– Давайте пошлём дрон. Вернее, два. Один подставим под разряд, датчики второго выдадут характеристики импульса.

– У нас не завод по производству дронов, – флегматично напомнил Маккена.

– Не вижу другого способа.

– В принципе идея неплохая, – согласился Шапиро. – Но у нас есть более важная задача – перепрограммировать «мозг» «когтя». Шеф, надо возвращаться к этому дредноуту.

На шарике «ореха», видимого с расстояния в десять тысяч километров (беспилотник ещё служил людям), загорелась злая зелёная звёздочка.

Тихий отреагировал раньше, чем космолётчики оценили опасность явления.

Истекло всего короткое мгновение после вспышки, а корабль, подчиняясь Тихому, уже сделал прыжок в пылевой диск. Молния неведомого разряда прошила пыль в том месте, где его уже не было, проделав километрового диаметра коридор.

Пришли в себя, выслушивая рапорты компьютера и систем защиты.

– Сволочизм! – мрачно сказал Петров.

– Предлагаю включить стохастический режим, – заговорил Шапиро. – Не ждать разряда, а прыгать по разным векторам случайным образом по истечении нескольких минут. Тогда хозяева «ореха» не смогут нас обнаружить, системы наблюдения у них не слишком быстрые.

– А я бы всё-таки взял и захватил эту чёртову колючку! – сказал Петров. – Сколько можно их уговаривать?

– Сначала надо угнать подальше «коготь», – возразил Шапиро.

Руслан молчал. Хотя что предпринять дальше, он уже знал.

«Эол» обнаружил «крота» спустя сутки после получения распоряжения Грымова. О совещании с бывшими агентами МККЗ знали, как оказалось, не только операторы информационно-аналитического отдела «Сокола», но и люди, некогда получившие доступ к его архивам и по каким-то причинам уволившиеся со службы.

Идею подсказал Воеводин, принявший близко к сердцу нападение на Ани Санту, которую уважал за бесстрашие и непоколебимость в борьбе с агентурой Знающих-Дорогу.

– Поищи среди бывших кадровиков контрразведки, – посоветовал он Ивану. – Война со Знающими вовлекла в свою орбиту множество негативных сил, истинных предателей человечества, и некоторые из них вполне могли служить в «Соколе».

Грымов так и сделал, запустив щупальце «Эола» в святая святых контрразведки. Ни директору Российской, ни Федеральной Службы безопасности докладывать ничего не стал, хотя о недоверии к ним речь не шла. Медведь сам сражался с агентурой Знающих-Дорогу, Санчес никогда не давал повода подозревать его в двойной игре. Просто получение официального разрешения на проверку рядов спецслужб потребовало бы возни и вовлечения в процесс новых лиц, а этого Грымов не хотел, да и времени на долгие договоры с чиновниками не имел.